Сегодня отсидела два последних звонка. Не люблю я такие мероприятия, как пингвин: улыбаемся и машем! И самое дурное, что те, кто годами играл на нервах и кровь сворачивал, поет со сцены слезливые песни и лезет обниматься, растроганный собственным фальшивым пением.
Ну, дети! Ей богу, давайте без этой хероборы! Я готова обменяться объятиями с учениками реально мне симпатичными, с которыми не было конфликтов, кто не говорил гадостей за спиной, но и все! Все остальное - карнавал лицемерия какой-то.

Сходила на Войну бесконечности второй раз и она все-также прекрасна. Хейтеры, чего вам еще надо, злыдни??? Пока я встретила две придирки:слив Локи и "мудачество" Стива.
Вот мол, Локи - бог обмана, принц и вообще умница, как он мог так подставиться глупо и бессмысленно? Мне показалось, что Локи знал, на что идет, понимал, что без шансов. Такой у него взгляд был... обреченный. Локи виноват, он отдал камень Таносу и его отчаянная попытка, такая самоубийственная и бессмысленная, - это искупление, прежде всего, для Тора, конечно. Ну сколько можно быть паршивой овцой в глазах любимого брата?
Хотя для меня Локи ( Как и Карл) всегда жив. Марвел, суки, только попробуйте не вернуть! Я сама соберу супер-залупер команду и поеду к вам!

Теперь про Стива. Я люблю Стива Роджерса, потому что он хороший человек, а с возрастом понимаешь, что секси мужик с битой - это, конечно, весело, но только на экране, а в реальности надо ценить хороший парней.
И именно потому, что Стив хороший, он даже мысли не допускает, что можно спасти всех, убив одного. Так рассуждает Танос: убей половину - остальные будут жить. Чистая математика. Потому Стив и говорит, что они людьми не размениваются, иначе, чем бы он отличался от Таноса? Только масштабом?
Стив такая умница, как он подбадривал всех на поле боя! Как вежливо здоровается с Грутом. Как, понимая, что проигрывает, не позволяет себе сдаться, отступить. Люблю его)

Оказывается, картина, которая мне всегда нравилась, изображает леди из Шалотта, или волшебницу Шалотт. На леди было наложено заклятье, угрожавшее ей смертью, если Элейна (так её звали) покинет свою башню. И вот бедняжка безвылазно сидела дома и предавалась единственному доступному развлеченью: вышивала да смотрела в волшебное зеркало, чтобы узнать, что в мире происходит.
В высокой башне с давних пор
Она волшебный ткет узор,
Суровый зная приговор:
Что проклята, коль кинуть взор
Рискнет на Камелот.
Не ведая судьбы иной,
Чем шелком ткать узор цветной,
От мира скрылась за стеной
Волшебница Шалот.

А волшебном зеркале, пусть и призрачная, тусклая, но жизнь! Камелот! Рыцари, прекрасные дамы, турниры.

Иль бравых рыцарей отряд,
Спешащих в Камелот.
Любой из них себе избрал
Прекрасной дамы идеал,
Но клятвы не один не дал
Волшебнице Шалот.

Элейна тоскует, но покинуть башню и не помышляет, все-таки проклятье.
Но вот одним прекрасным (или ужасным, как посмотреть) утром мимо башни проскакал сэр Ланселот.

Так ехал Ланселот.
Он привлекал невольно взор,
Как ночью - яркий метеор,
Что звездный бороздит простор
Над островом Шалот.

Скакун резвился вороной,
Герб серебрился расписной,
И кудри черные волной
Струились по броне стальной -
Так ехал Ланселот.
В общем, как тут устоять? Элейна не выдержала, отбросила отсточертевшее вышивание и выглянула в окно, тут-то ее волшебное зеркало и разбилось. Оно и понятно, зачем нужно зеркало, если перед тобой реальный мир? Элейна покинула башню, села в лодку и отправилась в Камелот, слабея с каждым часом.Она понимала, что умрет, но не хотела умереть и остаться безвестной, видимо, Элейне хватило того, что она всю жизнь прожила в одиночестве и никто, ни один человек на свете не знал о ее существовании, поэтому она нарекла лодку своим именем.
В Камелот леди прибыла уже бездыханной, но имя ее узнали все жители города, правда, увидев лодку с трупом, жители Камелота начали молиться хором, мало ли чего?
И только Ланселот печально вздохнул, увидев, какая красота пропала.

И только рыцарь Ланселот,
Подумав, молвил, не спеша:
"Лицом, как ангел, хороша,
Да упокоится душа
Волшебницы Шалот!"
Вот такая грустная история. Мне еще видятся уши Рапунцель)
Сюжет о леди, поддавшейся чувствам и заплатившей за это жизнью был популярен у художников.

Вот Элейна возле опротивевшего гобелена.



Момент, когда зеркало трескается: Элейна видит Ланселота и влюбляется, как мне кажется не столько в мужчину, сколько в мир вокруг. Проклятый гобелен спутывает ноги, мешает, удерживает, но бесполезно.

Элейна отправляется в последний путь, осознавая, что умирает. Забытый гобелен наполовину погружен в воду, а на корме три свечи, две из которых уже погасли: жить леди осталось совсем немного.

Трейлер новых "Зачарованных" не внушает особых надежд. Сестры... невразумительные и сильно проигрывают очаровательной троице из оригинала.

Так вот куда уходит Мэгги)))

Как. Я. Устала. Я вырубилась в девять вечера, и орущая музыка у соседей мне казалась колыбельной. Уже с понедельника я уверена, что завтра пятница. Это невозможно просто.. Конец года, когда у тебя две параллели выпускных классов (9 и 11) - это то еще адищщще! Я перепутала собственное расписание, захожу в кабинет и дико удивляюсь, обнаружив там 11Б. Спросила их, какого кхм... рожна они тут делают? Дети тоже удивились и мирно ответили, что у них урок. Спрашиваю: Ну а я тут при чём? Отвечают: Так у Вас урок.
Капец... Куча проверки... Бумаги, бумаги, бумаги... Это не урок, где можно подзарядиться на живом общении, это тупая ненавистная выматывающая бумажная волокень((((((

Девятиклассник на мой вопрос, Кто такой прАведник, ответил, что это такой человек, который следит за рельсами и работает на железной дороге. Вот так вот. 29 экзамен(((

МИФ выпустило наконец эту вот книгу


Я на нее давно облизываюсь, хоьелось бы получить какие-то практические советы. Заказывать пока погожу, потому что цена пересылки выше, чем сама книга. Но в аннотации кое-что прочитала.
Идея как груша
Вирджиния Вулф однажды сказала: «Что до моей следующей книги, я не стану садиться за работу до тех пор, пока она не созреет во мне как груша — надо срочно срывать, а не то упадет сама». Книга должна созреть в воображении автора настолько, что ее уже просто нельзя не писать

Ну не знаю... Ждать, пока весь текст созреет? У меня все начинается с одной сцены или даже предложения. И все. Только один яркий образ, с которого все начинается)) Я не знаю, чем закончатся мои тексты, просто начинаю писать, как с обрыва в реку.
А может, попробовать составить план?

ПРедыдущий пост был очень злым. И несправедливым в чем-то.
Ведь хороших детей больше! И говоря "хорошие" я не имею в виду прилизанного отличника, радостно бегущего в школа и тащущего в потрфельчике подарочек учителю. Хороший - чем-то увлеченный. Учебой, спортом, искусством, волонтерской деятельностью, кстати волонтеров у нас очень много. Они посещали собачий приют, работают с ветеранами, с малышами.
Но к сожалению, есть и такие, кому нужно только одно: курить за гаражами и прессовать кого послабее. Вот подобных товарищей раньше учили до восьмого класса, а потом - ПТУ. И это было правильно. Образование - это привилегия, особенно высшее. И эту привилегию нужно заслужить, как минимум, своим трудом и старанием.

Марвел абсолютно точно осознают, для кого они снимают)))

Огромное спасибо тем, кто читал, а особенно тем читателям, кто писал комментарии.
Вот честно: без Вас я бы не дописала!
Вот и сказочке конецЭпилог

Ниган

Перед глазами всё кружилось, перед ним проплывали чужие лица, словно в обезумевшем калейдоскопе. Когда-то давно, в прошлой жизни, он отобрал такую игрушку у одного из малолетних ебантяев, который решил, что может развлекаться на его уроке, а не впахивать, как положено. Тот сопляк, помнится, разревелся, когда Ниган раздавил его хреновину, и никак не мог понять, что если нарушаешь правила, то готовь жопу — придётся расплачиваться. И вот теперь, пожалуйста. Грёбаный калейдоскоп.

Лица тех, кого он знал, живых и уже отдавших богу душу, проплывали перед ним. Он видел жителей Святилища, Хиллтопа и Александрии.

Он видел Люсиль. Не ту, с которой расправилась вдова, а настоящую, укоризненно глядящую на него с больничной койки.

— Прости, — пытался сказать Ниган. — Тебе надо было сразу послать меня на хер, а не терпеть.

— Поверь мне, я пытался, — ответила ему Люсиль почему-то не своим голосом. — Теперь уже поздно. Отдыхай, Ниган. Спи.

И Ниган послушно закрыл глаза и заснул.

Он пришёл в себя от давно забытого ощущения: солнечный луч на лице, ласково согревающий щёку. Это приятно, и Ниган наслаждался теплом на коже. Он не открывал глаза, прислушиваясь, принюхиваясь, пытаясь понять, где это он. Одна из новоприобретённых полезных привычек: пока не понял, в какое дерьмо вляпался, замри и не отсвечивай. Похоже, всё не так уж плохо: ему мягко, удобно, тепло.

— Я знаю, что ты очнулся, — голос Граймса совсем рядом и звучал так, словно тот орал на кого-то несколько часов кряду, но Ниган знал, что подобное Граймсу не свойственно. Он, конечно, будет убеждать до последнего, будет пиздеть и пиздеть, проникновенно заглядывая в глаза, и в конце концов просто-напросто пристрелит несговорчивого придурка, не тратя времени на крик.

— Ниган? — А вот теперь в голосе отчётливо слышалась тревога, и Ниган открыл глаза, точнее пытался, потому что это трудно; всё тело ощущалось как не своё: тяжёлое, неуклюжее, и, что хуже всего, теперь он ощущал боль. При каждом вдохе и выдохе в грудь словно всаживали раскалённые вилы.

— Сейчас. Подожди. — Слышно, как взвизгнули ножки стула, когда Рик встал и пошёл к двери. — Эй, Док! Он очнулся!

— Очнулся, — в другом голосе энтузиазма гораздо меньше, и Ниган наконец открыл глаза, увидел белые стены госпиталя, вытянутую физиономию дока Карсона и, конечно же, Граймса.

— Граймс, стреляли же в меня, какого хуя ты-то так дерьмово выглядишь? — Он растянул губы в улыбке, и даже это ничтожное усилие стоило ему внушительной порции боли, но хотелось успокоить Рика. Получилось, судя по всему, плохо, потому что Рик с тревогой оглянулся на Карсона.

— Ему нужно обезболивающее и… — Тут на лоб Нигана легла жёсткая ладонь, но прохладная, и Ниган замычал от удовольствия, снова закрыл глаза. — И жаропонижающее!

Карсон со внезапно прорезавшимся скептицизмом спросил, когда это Рик успел получить лицензию врача, а потом лёгкий укол в предплечье — и ничего.

Когда Ниган пришёл в себя второй раз, солнце уже не согревало щёку, в палате стояла тишина, пахло чем-то тревожным, чем всегда пахнет в больницах. В этот раз глаза открыть было легче, Ниган мог даже немного повернуть голову, осматриваясь. Впрочем, самое главное в этой комнате он увидел сразу: Граймс полулежал на чертовски неудобном даже на вид стуле рядом с кроватью, глаза закрыты, а вот рот приоткрыт, слышно даже лёгкое похрапывание. Картина исключительно мирная и приятная, так что Ниган довольно хмыкнул, и тут же ожила боль под повязками на груди.

— Блядь! — Он тут же прикусил злоебучий язык, но поздно: Граймс подскочил на стуле, со сна схватился за револьвер, потом посмотрел на Нигана так, словно тот уже стоял перед ним в белой хламиде под ручку с апостолом Петром.

— Не дождёшься, — ухмыльнулся Ниган, показывая большой палец, и взгляд Граймса наконец-то стал осмысленным.

— Да ладно, Граймс, — осклабился Ниган, — если бы сдох, посадил бы меня на цепь, помидоры охранять.

Лицо у Рика после этих слов исказилось от боли, и Ниган вспомнил, что у него нет чувства юмора. Глаза у Рика совсем больные, воспалённые, в красных прожилках, так что Ниган потянулся к нему. Это чертовски неудобно — Граймс быстро сообразил и сам перебрался на край кровати, нагнулся ниже так, чтобы Нигану было удобнее.

— Не дождёшься. Обещаю тебе, Рик. Ты мой, помнишь?

Рик молча кивнул, сжал его ладонь и прижался щекой, потом губами к запястью и замер, наслаждаясь размеренным биением пульса под кожей.

— Твой, — согласился он.

— А теперь, Граймс, сделай мне одолжение, иди поспи, ты на ходячего похож.

Рик предсказуемо упирался, как всегда уверенный, что если не проследит за чем-то лично, это что-то тут же пойдёт по пизде. Ниган уговаривал, уверял, что умирать не собирается, так что помидоры пусть кто-нибудь другой охраняет.

— Пап, я побуду здесь. — Карл стоял в дверях, таращился из-под шляпы. Первый порыв — забрать у Граймса руку, но Граймс не позволил, держал крепко, потом оглянулся на сына.

— С Джуди всё хорошо? Её уложили?

— Да, пап.

— Мне надо поговорить с Юджином, но я ненадолго.

— Да, пап.

— Если он потеряет сознание, сразу зови доктора, потом меня.

— Да, пап. — Пацан кивал и, кажется, хотел закатить глаза, но удержался в последний момент. Похоже, с кем-то провели воспитательную беседу.

— Вода здесь, если Ниган захочет…

— То он сам об этом скажет! — рявкнуть по-настоящему не получилось. — Граймс, я в норме, обещаю дождаться тебя и не подыхать.

Рик смотрел скептически, словно не был уверен в способности Нигана протянуть без него пару часов, но вот уголки губ изогнулись в лёгкой улыбке.

— Я вернусь, — обещал он; мог бы и не говорить: Ниган знал, что вернётся, куда ж он денется?

А потом Рик нагнулся и поцеловал Нигана. И это настоящий поцелуй, пусть и короткий, но настоящий; Ниган не мог сдержать удивлённого вздоха: мимолётная близость напомнила, как ему нужен Граймс, нужен весь, без остатка. Упёртый, без чувства юмора и с самоубийственной склонностью принимать хреновые решения. Неважно, если случится какая-нибудь жопа — есть Ниган, он прикроет.

Раздалось тихое ненатуральное покашливание; пацан маялся у кровати, тоскливо разглядывая шкаф с докторским барахлом. Рик отстранился; глаза светились нежностью, и от этого Ниган чувствовал, как в груди начало жечь, но ранение ни при чём.

— Иди, Граймс, я тебя тут подожду, — сказал он наконец и заставил себя выпустить пальцы Рика, не удерживать больше.

Рик потрепал Карла по плечу и быстро ушёл, не оглянувшись; в палате повисла тишина, но Нигана она не напрягала, ему было о чём подумать.

— Папа переживал, — в голосе Карла звучал плохо скрытый упрёк.

— Это когда кто-то не смог вовремя разобраться со своими девчулями, попёрся один в лес и умудрился попасть в плен? Согласен, папа переживал, — легко отбил подачу Ниган. — Хочешь мне что-то сказать пацан?

— Нет, — подумав, мотнул Карл головой, — не хочу.

— Вот и славно, потому что мне всё равно похер.

Пацан возмущённо фыркнул и какое-то время сидел на стуле тихо, но потом не выдержал, начинал рассказывать, как бесилась вдова, вознамерившаяся разорвать отношения между Хиллтопом и Александрией, как их ёбнутое высочество прибыл из Королевства, чтобы выступить в роли третейского судьи. Как некоторые из его друзей оказались вовсе не друзьями, как ему пришлось доказывать, что Рик Граймс не обязан спрашивать у малолетних обсосов, с кем ему спать, как помогла Лидия и — внезапно — Дэрил.

Карл говорил, а Ниган слушал, но, честно говоря, не вникал, потому что ждал, когда скрипнет дверь и раздадутся знакомые шаги, потому что точно знал, что теперь всё у них будет заебись как хорошо.