5 глава[Дэрил и Дуайт уже отступили к воротам, внутрь не заходили, ждали его, но Рик не уходил, не мог. Если он сейчас развернётся и побежит, всякая надежда на перемирие будет утрачена, да и не факт, что добежит, а не грохнется с пулей в затылке.
Но что можно сказать толпе перепуганных и разъярённых людей, уверенных, что их единственный шанс на спасение — это напасть первыми? Рик сделал глубокий вдох, но сказать ничего не успел, потому что Ниган удержал его за локоть, а потом осторожно, но решительно отодвинул в сторону.
— Я разберусь. — Ниган шагнул вперёд, вновь вставая между Риком и бывшими соратниками. — Опустили свои ёбаные стволы и послушали меня, неблагодарные ублюдки!
Тишина наступила мгновенно: только что стоял невообразимый гвалт, люди угрожали, требовали, просто выкрикивали ругательства — и вот они замерли и уставились на Нигана. Замолчали даже те, кто стоял у ворот, и Рик услышал за спиной торопливые шаги: Дэрил и Дуайт вернулись, встали рядом.
— Вы живы лишь благодаря невообразимо тяжёлой работе двух людей. Первым из них, разумеется, являюсь я! — Ниган ухмыльнулся и изобразил нечто вроде поклона. Очень издевательского поклона. — А вторым — Рик, мать его, Граймс! Но вам, ребятки, этого мало! Вы хотите свободы, а ваш лидер мёртв, и теперь вы беситесь и не успокоитесь, пока не будете барахтаться по уши в крови, верно? — Ниган обвёл взглядом заворожённо слушающих его людей. И Рик увидел, что этот сукин сын просто кайфует от происходящего. — Вы ёбаные кровожадные животные! У меня есть к вам предложение! — Ниган замолчал, растягивая паузу, открыто наслаждаясь чужим вниманием. — Как насчёт того, чтобы вернуться к тем временам, когда я был во главе Спасителей?
Рику показалось, что он ослышался; он растерянно оглянулся на Дэрила с Дуайтом и увидел у них на лицах отражение собственной растерянности и беспомощного гнева. Ниган… Сукин сын. Хитровыделанный мудак с напрочь отбитыми мозгами всё это время вёл свою игру? И это после того, как он… Рик заставил себя дышать глубоко и размеренно, отрицательно покачал головой, увидел, как Дэрил медленно поднимает арбалет, целясь в беззащитно открытую спину Нигана, продолжавшего воодушевлённо расписывать прекрасное житьё-бытьё спасителей. Что-то было не так. Неправильно. Рик снова вспомнил жадные поцелуи, вспомнил, как отчаянно цеплялся Ниган за его плечи, обнимая, и как шептал между поцелуями: «Ну наконец-то ты мой, Рик Граймс!». Не может подобное признание оказаться ложью. Если подумать, Ниган вообще Рику не лгал, всегда придерживался своебразного кодекса, насквозь больного, конечно, но без лжи и увёрток.
Поэтому Рик сжал кулаки, чтобы не схватиться за револьвер, ещё раз мотнул головой, призывая Дэрила довериться и опустить арбалет, и ждал, что будет дальше. К его облегчению, никто из спасителей не спешил преклонять колени перед бывшим лидером; кто-то смущённо отвёл взгляд, кто-то мрачно нахмурился, сжимая и разжимая кулаки.
— Я хочу! Хочу всё вернуть, вместе мы были сильнее. — Перед Ниганом опустился на колени молодой совсем, светловолосый мужчина с изуродованным ожогом лицом, и если Рик не ошибался, а он точно не ошибался, то это был след от наказания. Ниган хмыкнул, потом обвёл взглядом остальных:
— Кто-нибудь ещё? Ну же, парни, здесь же только Марк! Ситуация становится совсем уж неловкой!
Ответом ему были хмурые взгляды исподлобья. Прямой вызов бросить никто не отважился, но недовольство ощутимо нарастало. Марк продолжал стоять на коленях, с потерянным видом обняв себя обеими руками за плечи и тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ну нет так нет. — Ниган ослепительно улыбнулся и вдруг жёстко без замаха ударил Марка по лицу; тот негромко полузадушенно ахнул, прижал ладони к носу, заморгал мокрыми глазами.
— Хочешь вернуть всё как было? После того, как я сжёг тебе всё лицо к хуям, ты хочешь вернуться к ебучим паяльникам и утюгам? — загрохотал Ниган, нависая над Марком. — Да ты просто феерический долбоёб, парень! Вы все будьте с ним осторожней. — Несчастный Марк уже открыто всхлипывал, даже не пытаясь спрятать слёзы, стекавшие по лицу.
— Да ёбаный ты ж в рот. — Ниган сбавил обороты. — Ма-арк, соберись ты уже.
Он оглядел Марка с брезгливым сочувствием, потом обратился к здоровяку:
— Джон! — Тот дёрнулся, словно от разряда током, шагнул к Нигану, чуть не вытягиваясь по струнке, и Рик снова поразился тому, какой властью обладает Ниган над своими людьми. — Во-первых, приглядывайте за парнем, а то застрелится после такого. А во-вторых… — Ниган внимательно посмотрел на мрачного мужика перед собой. — Я знаю, что ты не идиот, хотя тот ещё мудак. Но голова на плечах у тебя есть, и ты наверняка не одобрял планы Шерри, и я точно знаю, что в глубине души ты даже рад, что она умерла.
Здоровяк сверкнул глазами, хотел что-то возразить, но промолчал; Ниган подождал немного, вопросительно приподняв брови, и, не дождавшись протеста, продолжил:
— Шерри была как гвоздь в поисках молотка, постоянно искала неприятности, а вот он. — Ниган ткнул пальцем в застывшего Рика. — Мы оба знаем, что он не из тех, кто просто так свернёт шею дамочке. Так что если Рик Граймс утверждает, что Шерри сама на него напала, значит, так оно было! И мы будем дураками, если позволим её смерти внести раздор в группу разумных людей, какими мы все являемся! Так что собирайте манатки и валите домой!
Поздно вечером, когда спасители действительно свалили, забрав с собой тело Шерри и уведя растерянного Марка, Рик уложил Джудит и вышел из дома. По улице он шёл быстро, на этот раз не задерживаясь, чтобы перекинуться с кем-нибудь парой слов, вообще не останавливаясь. Он боялся, что если остановится, то начнёт думать, задавать себе вопросы и в конце концов найдёт важную причину, чтобы вернуться домой, или вспомнит о срочном и неотложном деле. Наконец он подошёл к ограде просторного гаража, на втором этаже которого была свободная комната. Раньше свободная — сейчас там жил Ниган. Рик постоял немного на лужайке, задрав голову; света в небольшом окошке не было.
Его, наверное, нет. Ушёл по каким-нибудь делам или отправился в ночной обход. Эта мысль вызывала досаду и облегчение одновременно.
Рик прошёлся туда-сюда по лужайке, потом выругался, потёр подбородок и решительно толкнул дверь, неожиданно легко распахнувшуюся. Внутри было темно, только слабый свет заходящего уже солнца освещал накрытую брезентом машину (Рик сделал мысленную заметку узнать, какого хрена эта машина до сих пор не на ходу), верстак вдоль стены и лестницу на второй этаж.
— Ниган? Это Рик Граймс! — Нет ответа, только наверху какой-то скрип, а может, показалось.
Рик подавил ставшее уже привычным желание достать оружие и поднялся по высоким ступенькам:
— Ниган? — За окошком небольшой комнаты, выходящим на восток, царила полноправная ночь, так что темно было хоть глаз выколи.
— Ниган? — позвал он и вздрогнул, отшатнувшись, всё-таки ухватившись за рукоять револьвера, потому что тьма в комнате шевельнулась, словно живая, поползла к Рику. Щёлкнула зажигалка, и слабый свет керосиновой лампы развеял наваждение. Это был просто Ниган, приподнявшийся с продавленного дивана, слишком короткого для него.
— Рик Граймс.
— Я пришёл поблагодарить тебя за помощь. Это не отменяет всего, что ты совершил, но сегодня ты помог избежать кровопролития.
Ниган слушал, не сводя с Рика глаз, выражение которых никак нельзя было разобрать в тусклом свете, потом хмыкнул, встал и подошёл к небольшому навесному шкафу, открыл скрипучую дверцу, достал бутылку и два стакана.
— Как насчёт отметить удачные переговоры?
Ниган остался на своём диване, Рик устроился на подоконнике, потягивал виски и надеялся, что к концу этого разговора не напьётся настолько, чтобы свалиться вниз на бетонную подъездную дорожку около гаража. Наверное, надо было ещё что-то сказать, объяснить, какого хрена он попёрся со своими благодарностями на ночь глядя, а не дождался утра, но Ниган не спрашивал, а сам Рик не знал, что говорить.
Вечер был тёплый, в траве давно не стриженных лужаек оглушительно громко стрекотали кузнечики, а небо над Александрией переливалось огромными звёздами. В небольшой комнатушке установилось какое-то особенное зыбкое умиротворение, Рик не хотел его нарушать, потому и молчал.
— Так ты пришёл, чтобы спасибо мне сказать и только? — В полумраке виднелся только чёрный силуэт на диване да поблёскивали грани опустевшего наполовину стакана.
— Не только, — слова сорвались с губ быстрее, чем Рик успел обдумать ответ. Молчать и отнекиваться было глупо, да и не хотелось лгать в первую очередь самому себе. Ниган ждал, не торопил.
— Я… Я не знаю, что со всем этим делать. — Рик махнул рукой, указывая одновременно и на тёмную тесную комнатушку, и на сидящего Нигана, и на Александрию за окном, но его поняли.
— Не знаешь, но пришёл ко мне?
Рик пожал плечами:
— Я просто посмотрел вокруг и вспомнил, что мир захвачен полчищами зомби, девяносто процентов населения умерло, а любой прохожий может оказаться отмороженным ублюдком, готовым перерезать тебе глотку за банку консервов. При таком раскладе влечение к мужчине не самая страшная из существующих проблем.
В комнате снова стало так тихо, что Рик услышал пульсацию собственной крови; он сделал глоток, посмотрел в окно. Что ж… Вот он и сказал то, для чего так долго не находил слов. Давно надо было признаться самому себе: его влечёт к мужчине. Нет, не так. Его влечёт к Нигану.
Пронзительно скрипнули пружины дивана — Ниган встал, лица его всё ещё не было видно, но Рику казалось, он ощущает на себе его горячий пристальный взгляд.
— Я тоже не знал, что мне делать какое-то время, потому и вёл себя, как…
— Как мудак. — Рик одним глотком прикончил свой виски.
— Как я. Как моё плохое «Я», если точнее, — закончил Ниган.
— А теперь ты знаешь? Знаешь, что ты хочешь? Знаешь, что делать дальше?
Медленно, осторожными шагами Ниган подошёл к окну, встал рядом, опершись плечом о стену.
— Теперь я точно знаю, что хочу тебя. Хочу быть с тобой, Рик. Хочу, чтобы всё было как ты рассказывал год назад. Чтобы мы вместе создали что-то стоящее. Стоящее всей пролитой крови и всего дерьма, через которое нам пришлось пройти.
Рик слышал, как участилось дыхание Нигана, слышал стук собственного сердца, почувствовал, как кожу покалывает словно от невидимых электрических разрядов, так что волоски на запястьях встали дыбом.
— Что скажешь, Рик? — Теперь Ниган стоял почти вплотную, мерно сжимал и разжимал кулаки, словно хотел прикоснуться, но сдерживал себя, не торопил, не трогал.
— Скажу, что это очень неплохой план для начала. — Рик поставил пустой бокал на край подоконника, наклонился вперёд и поймал губами чужой рот, неожиданно мягкий, податливый, пробуя, каково это — самому целовать мужчину. Целовать Нигана. Честно сказать, Рик немного боялся, что поцелуи окажутся не такими, как в прошлый раз, что он всё надумал, что и страсть, и жар, и безумие были вызваны всего лишь адреналином, как-никак орды голодных зомби здорово подстёгивают желание жить.
Было ещё лучше, в этот раз не было отчаянной голодной страсти — было неспешное узнавание друг друга. Все чувства словно бы обострились в десятки-сотни раз, Рик чувствовал, какие удивительно мягкие и горячие у Нигана губы, ощущал запах алкоголя в дыхании, щетину на его щеках под своими пальцами, слышал, как учащается дыхание.
Наконец, Ниган, глухо простонав, притянул его к себе, удерживая за ремень джинсов одной рукой и обнимая за шею другой:
— Мать твою, чёртов Рик Граймс! Ты ведь не соображаешь, что со мной творишь, верно?
Рик перевёл дыхание, сердце колотилось так, словно он пробежал стометровку. Он вдруг осознал, что в этот самый момент переживает одно из самых мощных ощущений в своей жизни.
— Думаю, то же самое, что и ты со мной, — честно ответил он. — Я уже говорил, что думал о тебе эти дни?
— Нет, не говорил, но я с удовольствием послушаю. — Теперь Ниган скользнул рукой под рубашку и поглаживал спину Рика. — Потому что я думал о тебе каждый блядский день. Каждый блядский день с тех пор, как увидел тебя на той поляне. И каждую блядскую ночь.
Рик удивлённо вскинул брови, и Ниган кивнул, губы искривились в болезненной улыбке:
— Умеешь ты влезть под кожу, Граймс. Но это всё уже неважно, теперь-то ты мой.
Рик хотел возразить, но не стал.
Потому что в каком-то смысле это была правда: Ниган так давно и так прочно завладел его мыслями, что отчасти Рик принадлежал ему.
Со стороны сторожевого поста раздался выстрел, потом крики, мимо гаража кто-то побежал, задыхаясь, выкрикивая на ходу:
— Позовите Рика! Нападение!
— Я принадлежу тебе и ещё половине Александрии. — Рик отстранился, выглянул из окна и крикнул: — Я здесь! Что произошло?
Бегун на ходу попытался развернуться, потерял равновесия и приземлился на задницу, охнул, попытался встать, но, бестолково замахав руками, снова очутился на земле.
Наблюдавший эту нелепую пантомиму Ниган только выругался:
— Вот же блядь… Строительство нового мира будет нелёгким делом.
— Я сейчас спущусь. — Рик повернулся к Нигану. — Я должен идти, но мы можем допить позже, если дождёшься.
— Дождусь? Не неси херню Граймс! Я не собираюсь тебя ждать!
Рик пожал плечами и повернулся, чтобы выйти, но Ниган обхватил его сзади, стиснул, прижимая к груди, выдохнул в шею, щекоча щетиной:
— Видит Бог, Граймс, я и так охуенно долго тебя ждал, так что теперь я иду с тобой. — Он натянул кожанку, взял в руки биту, разминаясь, сделал взмах. — Всё равно здесь всю атмосферу испортили.
Возле одной из сторожевых башен поднялась суматоха, грозящая перерасти в массовую панику; подобное, к сожалению, происходит быстро, как лесной пожар. Пятеро молодых александрийцев яростно спорили, и вид у них, к облегчению Рика, был больше сконфуженный, нежели испуганный.
— Что произошло? — Он не хотел задавать вопрос таким резким тоном, но нисколько не расстроился, когда молодёжь подпрыгнула, точно укушенная. Сначала они глупо таращились на Рика и стоящего рядом Нигана, потом заговорили, перебивая друг друга. Из всей словесной шелухи Рик, наконец, смог уловить главное: на Александрию никто не нападал, невесть как забредшую к ним группку ходячих с перепугу приняли за очередное стадо — слишком живы ещё в памяти нашествия Шепчущихся.
Четверо парней и одна девушка — все они были слишком малы, когда начался апокалипсис, и слишком юны, чтобы участвовать в войне со спасителями. А сейчас они выбирали мирные профессии, учились ремёслам, даже Карл пропадал в Хиллтопе у местного кузнеца. Но нельзя забывать, в каком мире они живут, и если новое поколение забыло, как легко стать пищей для ходячих, то Рик сейчас им напомнит. Не все взрослели так, как Карл; некоторые каким-то непостижимым образом умудрились остаться невинным, не пуганным как следует желторотым птенцом, а значит, беззащитными и несущими потенциальную угрозу для остальных. Рик взглянул на Нигана и увидел на его лице отражение собственных невесёлых мыслей.
— Пиздюки малолетние, — сплюнул тот и шагнул к воротам. — Я там разберусь.
К тому времени как Рик выяснил, почему неопытные подростки оказались одни на башне, пока успокоил разбуженных криками жителей близстоящих домой, терпение его было на исходе. И как раз к тому моменту, когда он с трудом сдерживался, чтобы не отвесить кому-нибудь хорошего пинка, подошёл Эрик в сопровождении того самого крикуна, отлировавшего задом дорожку перед гаражом Нигана.
— Какого чёрта, Эрик! Почему ты отправил этих… детей одних на дежурство, — рявкнул Рик, уже не сдерживая раздражения. Даже в рассеянном свете прожектора он увидел, как заинтересованно блеснули глаза у Эрика. Тот стрельнул взглядом в сторону Нигана, выговаривающего что-то послушно его выслушивающей молодёжи.
— Не успеете и чирикнуть, как ходячий отхватит ваши яйца, ясно вам, дебилы? — донеслось до них.
— Рик, я решил, что им нужно немного практики. Ничего не случилось, я бы присмотрел.
— Ты не имел права принимать подобное решение в одиночку, — прервал его Рик, — я не желаю обсуждать это сейчас, но завтра мы вернёмся к этому разговору, будь уверен.
Возвращались они молча, только Ниган негромко насвистывал какой-то незатейливый мотивчик; когда подошли к гаражу, он остановился, неловко повёл плечами, словно куртка стала ему тесна.
— Ну так что, Граймс, мы поднимемся и допьём виски, или мне необходимо угомонить ещё одну компанию пиздоболов, чтобы ты пришёл ко мне?
Рику молчал, хотя знал, что скажет ещё до того, как Ниган задал вопрос. Молчал, потому что знал, что пути назад не будет. Никаких больше отговорок, никакого трусливого молчания и лжи самому себе.
— Нет, Ниган, я не стану подниматься к тебе, — медленно и отчётливо проговорил он, увидел, как застыла, словно омертвела на лице Нигана мягкая насмешливая улыбка, и продолжил: — Подниматься не стану, потому что успел заметить, что тот хлам, на котором ты спишь, мало того что чертовски неудобный, так ещё и не сегодня-завтра отправится в свой диванный рай.
Рик подошёл вплотную и шепнул застывшему соляным столбом Нигану:
— Думаю, нам стоит допить виски у меня./MORE]
Но что можно сказать толпе перепуганных и разъярённых людей, уверенных, что их единственный шанс на спасение — это напасть первыми? Рик сделал глубокий вдох, но сказать ничего не успел, потому что Ниган удержал его за локоть, а потом осторожно, но решительно отодвинул в сторону.
— Я разберусь. — Ниган шагнул вперёд, вновь вставая между Риком и бывшими соратниками. — Опустили свои ёбаные стволы и послушали меня, неблагодарные ублюдки!
Тишина наступила мгновенно: только что стоял невообразимый гвалт, люди угрожали, требовали, просто выкрикивали ругательства — и вот они замерли и уставились на Нигана. Замолчали даже те, кто стоял у ворот, и Рик услышал за спиной торопливые шаги: Дэрил и Дуайт вернулись, встали рядом.
— Вы живы лишь благодаря невообразимо тяжёлой работе двух людей. Первым из них, разумеется, являюсь я! — Ниган ухмыльнулся и изобразил нечто вроде поклона. Очень издевательского поклона. — А вторым — Рик, мать его, Граймс! Но вам, ребятки, этого мало! Вы хотите свободы, а ваш лидер мёртв, и теперь вы беситесь и не успокоитесь, пока не будете барахтаться по уши в крови, верно? — Ниган обвёл взглядом заворожённо слушающих его людей. И Рик увидел, что этот сукин сын просто кайфует от происходящего. — Вы ёбаные кровожадные животные! У меня есть к вам предложение! — Ниган замолчал, растягивая паузу, открыто наслаждаясь чужим вниманием. — Как насчёт того, чтобы вернуться к тем временам, когда я был во главе Спасителей?
Рику показалось, что он ослышался; он растерянно оглянулся на Дэрила с Дуайтом и увидел у них на лицах отражение собственной растерянности и беспомощного гнева. Ниган… Сукин сын. Хитровыделанный мудак с напрочь отбитыми мозгами всё это время вёл свою игру? И это после того, как он… Рик заставил себя дышать глубоко и размеренно, отрицательно покачал головой, увидел, как Дэрил медленно поднимает арбалет, целясь в беззащитно открытую спину Нигана, продолжавшего воодушевлённо расписывать прекрасное житьё-бытьё спасителей. Что-то было не так. Неправильно. Рик снова вспомнил жадные поцелуи, вспомнил, как отчаянно цеплялся Ниган за его плечи, обнимая, и как шептал между поцелуями: «Ну наконец-то ты мой, Рик Граймс!». Не может подобное признание оказаться ложью. Если подумать, Ниган вообще Рику не лгал, всегда придерживался своебразного кодекса, насквозь больного, конечно, но без лжи и увёрток.
Поэтому Рик сжал кулаки, чтобы не схватиться за револьвер, ещё раз мотнул головой, призывая Дэрила довериться и опустить арбалет, и ждал, что будет дальше. К его облегчению, никто из спасителей не спешил преклонять колени перед бывшим лидером; кто-то смущённо отвёл взгляд, кто-то мрачно нахмурился, сжимая и разжимая кулаки.
— Я хочу! Хочу всё вернуть, вместе мы были сильнее. — Перед Ниганом опустился на колени молодой совсем, светловолосый мужчина с изуродованным ожогом лицом, и если Рик не ошибался, а он точно не ошибался, то это был след от наказания. Ниган хмыкнул, потом обвёл взглядом остальных:
— Кто-нибудь ещё? Ну же, парни, здесь же только Марк! Ситуация становится совсем уж неловкой!
Ответом ему были хмурые взгляды исподлобья. Прямой вызов бросить никто не отважился, но недовольство ощутимо нарастало. Марк продолжал стоять на коленях, с потерянным видом обняв себя обеими руками за плечи и тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ну нет так нет. — Ниган ослепительно улыбнулся и вдруг жёстко без замаха ударил Марка по лицу; тот негромко полузадушенно ахнул, прижал ладони к носу, заморгал мокрыми глазами.
— Хочешь вернуть всё как было? После того, как я сжёг тебе всё лицо к хуям, ты хочешь вернуться к ебучим паяльникам и утюгам? — загрохотал Ниган, нависая над Марком. — Да ты просто феерический долбоёб, парень! Вы все будьте с ним осторожней. — Несчастный Марк уже открыто всхлипывал, даже не пытаясь спрятать слёзы, стекавшие по лицу.
— Да ёбаный ты ж в рот. — Ниган сбавил обороты. — Ма-арк, соберись ты уже.
Он оглядел Марка с брезгливым сочувствием, потом обратился к здоровяку:
— Джон! — Тот дёрнулся, словно от разряда током, шагнул к Нигану, чуть не вытягиваясь по струнке, и Рик снова поразился тому, какой властью обладает Ниган над своими людьми. — Во-первых, приглядывайте за парнем, а то застрелится после такого. А во-вторых… — Ниган внимательно посмотрел на мрачного мужика перед собой. — Я знаю, что ты не идиот, хотя тот ещё мудак. Но голова на плечах у тебя есть, и ты наверняка не одобрял планы Шерри, и я точно знаю, что в глубине души ты даже рад, что она умерла.
Здоровяк сверкнул глазами, хотел что-то возразить, но промолчал; Ниган подождал немного, вопросительно приподняв брови, и, не дождавшись протеста, продолжил:
— Шерри была как гвоздь в поисках молотка, постоянно искала неприятности, а вот он. — Ниган ткнул пальцем в застывшего Рика. — Мы оба знаем, что он не из тех, кто просто так свернёт шею дамочке. Так что если Рик Граймс утверждает, что Шерри сама на него напала, значит, так оно было! И мы будем дураками, если позволим её смерти внести раздор в группу разумных людей, какими мы все являемся! Так что собирайте манатки и валите домой!
Поздно вечером, когда спасители действительно свалили, забрав с собой тело Шерри и уведя растерянного Марка, Рик уложил Джудит и вышел из дома. По улице он шёл быстро, на этот раз не задерживаясь, чтобы перекинуться с кем-нибудь парой слов, вообще не останавливаясь. Он боялся, что если остановится, то начнёт думать, задавать себе вопросы и в конце концов найдёт важную причину, чтобы вернуться домой, или вспомнит о срочном и неотложном деле. Наконец он подошёл к ограде просторного гаража, на втором этаже которого была свободная комната. Раньше свободная — сейчас там жил Ниган. Рик постоял немного на лужайке, задрав голову; света в небольшом окошке не было.
Его, наверное, нет. Ушёл по каким-нибудь делам или отправился в ночной обход. Эта мысль вызывала досаду и облегчение одновременно.
Рик прошёлся туда-сюда по лужайке, потом выругался, потёр подбородок и решительно толкнул дверь, неожиданно легко распахнувшуюся. Внутри было темно, только слабый свет заходящего уже солнца освещал накрытую брезентом машину (Рик сделал мысленную заметку узнать, какого хрена эта машина до сих пор не на ходу), верстак вдоль стены и лестницу на второй этаж.
— Ниган? Это Рик Граймс! — Нет ответа, только наверху какой-то скрип, а может, показалось.
Рик подавил ставшее уже привычным желание достать оружие и поднялся по высоким ступенькам:
— Ниган? — За окошком небольшой комнаты, выходящим на восток, царила полноправная ночь, так что темно было хоть глаз выколи.
— Ниган? — позвал он и вздрогнул, отшатнувшись, всё-таки ухватившись за рукоять револьвера, потому что тьма в комнате шевельнулась, словно живая, поползла к Рику. Щёлкнула зажигалка, и слабый свет керосиновой лампы развеял наваждение. Это был просто Ниган, приподнявшийся с продавленного дивана, слишком короткого для него.
— Рик Граймс.
— Я пришёл поблагодарить тебя за помощь. Это не отменяет всего, что ты совершил, но сегодня ты помог избежать кровопролития.
Ниган слушал, не сводя с Рика глаз, выражение которых никак нельзя было разобрать в тусклом свете, потом хмыкнул, встал и подошёл к небольшому навесному шкафу, открыл скрипучую дверцу, достал бутылку и два стакана.
— Как насчёт отметить удачные переговоры?
Ниган остался на своём диване, Рик устроился на подоконнике, потягивал виски и надеялся, что к концу этого разговора не напьётся настолько, чтобы свалиться вниз на бетонную подъездную дорожку около гаража. Наверное, надо было ещё что-то сказать, объяснить, какого хрена он попёрся со своими благодарностями на ночь глядя, а не дождался утра, но Ниган не спрашивал, а сам Рик не знал, что говорить.
Вечер был тёплый, в траве давно не стриженных лужаек оглушительно громко стрекотали кузнечики, а небо над Александрией переливалось огромными звёздами. В небольшой комнатушке установилось какое-то особенное зыбкое умиротворение, Рик не хотел его нарушать, потому и молчал.
— Так ты пришёл, чтобы спасибо мне сказать и только? — В полумраке виднелся только чёрный силуэт на диване да поблёскивали грани опустевшего наполовину стакана.
— Не только, — слова сорвались с губ быстрее, чем Рик успел обдумать ответ. Молчать и отнекиваться было глупо, да и не хотелось лгать в первую очередь самому себе. Ниган ждал, не торопил.
— Я… Я не знаю, что со всем этим делать. — Рик махнул рукой, указывая одновременно и на тёмную тесную комнатушку, и на сидящего Нигана, и на Александрию за окном, но его поняли.
— Не знаешь, но пришёл ко мне?
Рик пожал плечами:
— Я просто посмотрел вокруг и вспомнил, что мир захвачен полчищами зомби, девяносто процентов населения умерло, а любой прохожий может оказаться отмороженным ублюдком, готовым перерезать тебе глотку за банку консервов. При таком раскладе влечение к мужчине не самая страшная из существующих проблем.
В комнате снова стало так тихо, что Рик услышал пульсацию собственной крови; он сделал глоток, посмотрел в окно. Что ж… Вот он и сказал то, для чего так долго не находил слов. Давно надо было признаться самому себе: его влечёт к мужчине. Нет, не так. Его влечёт к Нигану.
Пронзительно скрипнули пружины дивана — Ниган встал, лица его всё ещё не было видно, но Рику казалось, он ощущает на себе его горячий пристальный взгляд.
— Я тоже не знал, что мне делать какое-то время, потому и вёл себя, как…
— Как мудак. — Рик одним глотком прикончил свой виски.
— Как я. Как моё плохое «Я», если точнее, — закончил Ниган.
— А теперь ты знаешь? Знаешь, что ты хочешь? Знаешь, что делать дальше?
Медленно, осторожными шагами Ниган подошёл к окну, встал рядом, опершись плечом о стену.
— Теперь я точно знаю, что хочу тебя. Хочу быть с тобой, Рик. Хочу, чтобы всё было как ты рассказывал год назад. Чтобы мы вместе создали что-то стоящее. Стоящее всей пролитой крови и всего дерьма, через которое нам пришлось пройти.
Рик слышал, как участилось дыхание Нигана, слышал стук собственного сердца, почувствовал, как кожу покалывает словно от невидимых электрических разрядов, так что волоски на запястьях встали дыбом.
— Что скажешь, Рик? — Теперь Ниган стоял почти вплотную, мерно сжимал и разжимал кулаки, словно хотел прикоснуться, но сдерживал себя, не торопил, не трогал.
— Скажу, что это очень неплохой план для начала. — Рик поставил пустой бокал на край подоконника, наклонился вперёд и поймал губами чужой рот, неожиданно мягкий, податливый, пробуя, каково это — самому целовать мужчину. Целовать Нигана. Честно сказать, Рик немного боялся, что поцелуи окажутся не такими, как в прошлый раз, что он всё надумал, что и страсть, и жар, и безумие были вызваны всего лишь адреналином, как-никак орды голодных зомби здорово подстёгивают желание жить.
Было ещё лучше, в этот раз не было отчаянной голодной страсти — было неспешное узнавание друг друга. Все чувства словно бы обострились в десятки-сотни раз, Рик чувствовал, какие удивительно мягкие и горячие у Нигана губы, ощущал запах алкоголя в дыхании, щетину на его щеках под своими пальцами, слышал, как учащается дыхание.
Наконец, Ниган, глухо простонав, притянул его к себе, удерживая за ремень джинсов одной рукой и обнимая за шею другой:
— Мать твою, чёртов Рик Граймс! Ты ведь не соображаешь, что со мной творишь, верно?
Рик перевёл дыхание, сердце колотилось так, словно он пробежал стометровку. Он вдруг осознал, что в этот самый момент переживает одно из самых мощных ощущений в своей жизни.
— Думаю, то же самое, что и ты со мной, — честно ответил он. — Я уже говорил, что думал о тебе эти дни?
— Нет, не говорил, но я с удовольствием послушаю. — Теперь Ниган скользнул рукой под рубашку и поглаживал спину Рика. — Потому что я думал о тебе каждый блядский день. Каждый блядский день с тех пор, как увидел тебя на той поляне. И каждую блядскую ночь.
Рик удивлённо вскинул брови, и Ниган кивнул, губы искривились в болезненной улыбке:
— Умеешь ты влезть под кожу, Граймс. Но это всё уже неважно, теперь-то ты мой.
Рик хотел возразить, но не стал.
Потому что в каком-то смысле это была правда: Ниган так давно и так прочно завладел его мыслями, что отчасти Рик принадлежал ему.
Со стороны сторожевого поста раздался выстрел, потом крики, мимо гаража кто-то побежал, задыхаясь, выкрикивая на ходу:
— Позовите Рика! Нападение!
— Я принадлежу тебе и ещё половине Александрии. — Рик отстранился, выглянул из окна и крикнул: — Я здесь! Что произошло?
Бегун на ходу попытался развернуться, потерял равновесия и приземлился на задницу, охнул, попытался встать, но, бестолково замахав руками, снова очутился на земле.
Наблюдавший эту нелепую пантомиму Ниган только выругался:
— Вот же блядь… Строительство нового мира будет нелёгким делом.
— Я сейчас спущусь. — Рик повернулся к Нигану. — Я должен идти, но мы можем допить позже, если дождёшься.
— Дождусь? Не неси херню Граймс! Я не собираюсь тебя ждать!
Рик пожал плечами и повернулся, чтобы выйти, но Ниган обхватил его сзади, стиснул, прижимая к груди, выдохнул в шею, щекоча щетиной:
— Видит Бог, Граймс, я и так охуенно долго тебя ждал, так что теперь я иду с тобой. — Он натянул кожанку, взял в руки биту, разминаясь, сделал взмах. — Всё равно здесь всю атмосферу испортили.
Возле одной из сторожевых башен поднялась суматоха, грозящая перерасти в массовую панику; подобное, к сожалению, происходит быстро, как лесной пожар. Пятеро молодых александрийцев яростно спорили, и вид у них, к облегчению Рика, был больше сконфуженный, нежели испуганный.
— Что произошло? — Он не хотел задавать вопрос таким резким тоном, но нисколько не расстроился, когда молодёжь подпрыгнула, точно укушенная. Сначала они глупо таращились на Рика и стоящего рядом Нигана, потом заговорили, перебивая друг друга. Из всей словесной шелухи Рик, наконец, смог уловить главное: на Александрию никто не нападал, невесть как забредшую к ним группку ходячих с перепугу приняли за очередное стадо — слишком живы ещё в памяти нашествия Шепчущихся.
Четверо парней и одна девушка — все они были слишком малы, когда начался апокалипсис, и слишком юны, чтобы участвовать в войне со спасителями. А сейчас они выбирали мирные профессии, учились ремёслам, даже Карл пропадал в Хиллтопе у местного кузнеца. Но нельзя забывать, в каком мире они живут, и если новое поколение забыло, как легко стать пищей для ходячих, то Рик сейчас им напомнит. Не все взрослели так, как Карл; некоторые каким-то непостижимым образом умудрились остаться невинным, не пуганным как следует желторотым птенцом, а значит, беззащитными и несущими потенциальную угрозу для остальных. Рик взглянул на Нигана и увидел на его лице отражение собственных невесёлых мыслей.
— Пиздюки малолетние, — сплюнул тот и шагнул к воротам. — Я там разберусь.
К тому времени как Рик выяснил, почему неопытные подростки оказались одни на башне, пока успокоил разбуженных криками жителей близстоящих домой, терпение его было на исходе. И как раз к тому моменту, когда он с трудом сдерживался, чтобы не отвесить кому-нибудь хорошего пинка, подошёл Эрик в сопровождении того самого крикуна, отлировавшего задом дорожку перед гаражом Нигана.
— Какого чёрта, Эрик! Почему ты отправил этих… детей одних на дежурство, — рявкнул Рик, уже не сдерживая раздражения. Даже в рассеянном свете прожектора он увидел, как заинтересованно блеснули глаза у Эрика. Тот стрельнул взглядом в сторону Нигана, выговаривающего что-то послушно его выслушивающей молодёжи.
— Не успеете и чирикнуть, как ходячий отхватит ваши яйца, ясно вам, дебилы? — донеслось до них.
— Рик, я решил, что им нужно немного практики. Ничего не случилось, я бы присмотрел.
— Ты не имел права принимать подобное решение в одиночку, — прервал его Рик, — я не желаю обсуждать это сейчас, но завтра мы вернёмся к этому разговору, будь уверен.
Возвращались они молча, только Ниган негромко насвистывал какой-то незатейливый мотивчик; когда подошли к гаражу, он остановился, неловко повёл плечами, словно куртка стала ему тесна.
— Ну так что, Граймс, мы поднимемся и допьём виски, или мне необходимо угомонить ещё одну компанию пиздоболов, чтобы ты пришёл ко мне?
Рику молчал, хотя знал, что скажет ещё до того, как Ниган задал вопрос. Молчал, потому что знал, что пути назад не будет. Никаких больше отговорок, никакого трусливого молчания и лжи самому себе.
— Нет, Ниган, я не стану подниматься к тебе, — медленно и отчётливо проговорил он, увидел, как застыла, словно омертвела на лице Нигана мягкая насмешливая улыбка, и продолжил: — Подниматься не стану, потому что успел заметить, что тот хлам, на котором ты спишь, мало того что чертовски неудобный, так ещё и не сегодня-завтра отправится в свой диванный рай.
Рик подошёл вплотную и шепнул застывшему соляным столбом Нигану:
— Думаю, нам стоит допить виски у меня./MORE]