Про Полковника и ГопникаНа самом деле это "Никита", только с Артемом и Лебедевым в главных ролях)) Очень уж захотелось, так что прости Бессон, я просто играюсь)
Бета
Inndiliya 5Он долго, методично, внимательно изучал личное дело номера 113. Характеристики с места учебы, первые приводы в полицию. Просмотрел страничку в соцсетях, хотя Артем выкладывал там фотографии не часто, уж точно реже, чем Юлька. Постепенно нарисовался довольно интересный и не совсем типичный портрет.
Самый первый привод. Умышленная порча чужого имущества: вскрыл соседский джип, поехал с дружками покататься, но вот только недалеко, до первого столба. На комиссии по делам несовершеннолетних утверждал, что не собирался машину угонять, хотел просто отогнать, потому что неисправная сигнализация мешала по ночам. На резонное замечание инспектора, что самому подростку сигнализация мешать не могла, его окна с другой стороны дома, номер 113 ответил, что мешала остальным.
Второй привод: драка. Номер 113 уже совершеннолетний, но пострадавшие по каким-то причинам заявление забрали, это, впрочем, неинтересно, а вот запись допроса Лебедева заинтересовала.
Полицейский: Расскажите, почему вы напали на потерпевшего.
Задержанный: А типа разница есть? Вы ж все равно дело навесите. Я же мажорику лицо начистил.
П.: Вы сломали потерпевшему руку, у него трещина в ребре и сломан нос.
З.: Ага. Заслужил, урод потому что!
П.: Чем же?
З.: Молчит.
П.: Слушай, парень, у тебя и так дела хуже некуда, не усугубляй. Слышал, что чистосердечное признание облегчает вину?
З.: Молчит.
П.: Ты по-человечески объясни, за что пацана измордовал. Нормальный парень, студент. Ты что, бумажник отжать хотел или…
З.: Да срал я на его деньги! Хороший мальчик! У вас кто с баблом, тот хороший? Вы спросите хорошего, что он с дружками своими с Азаром сделал!
П.: Кто такой Азар?
З.: Молчит… Да у дома моего магазин… Там фрукты-овощи… Черешня всякая. Какие-то азеры держат. Ну, бля, азеры и азеры… Люди-то хорошие! А этот ваш студент с дружками доебались до сына хозяина, он там за прилавком стоит. Типа Москва для москвичей. Азар вторую неделю в больничке. И че? Сделали вы что-то? Может, мажора с товарищами допросить пошли? Да нихуя!
П.: Успокойтесь и выбирайте выражения.
З.: Да пошел ты!
Потом раздался грохот, крики, кто-то выругался, кто-то заорал.
Лебедев выключил запись. Интересно, значит у них гопник с замашками Робин Гуда? Защитник слабых и униженных.
Включил запись, сделанную когда 113 только доставили. Вот мальчишка приходит в себя, довольно быстро соображает, что что-то не так, а потом от растерянности и испуга переходит к гневу и разрушению. Разрушать в комнате было особо нечего, но парень старался. Лебедев перемотал вперед, прибавил звук, где-то здесь… в какой-то момент он почувствовал, что парень не просто злобно скалится и огрызается. Прислушивается, слушает.
Вот он!
«Мы можем придать твоей жизни смысл»
Он увеличил картинку, увидел, как по озлобленному лицу словно судорога прошла. Напоминание об утраченных возможностях, о неоправданных надеждах, его ли, материнских ли, явно болезненны.
Удовлетворенный, выключил запись, потянулся, помассировал затылок. Итак, номер 113 не наглухо отбитый отморозок, убийство, совершенное в аптеке, возможно, только возможно, было несчастным случаем. Лебедев вспомнил искренне шокированное лицо мальчишки, когда он услышал обвинение. Удивление, неверие, шок… Сохранилось в нем что-то живое. Струна, на которой можно попробовать сыграть.
Пробный шар решил закинуть сегодня же, тренировки номеров уже должны закончиться, сейчас у них свободное время. Относительно свободное, разумеется. Никакого бесконтрольного передвижения по базе, никакого интернета и контактов извне, да и внутри базы все контакты если и не пресекаются, то ощутимо не одобряются. Но этот час номера могут просто провести в своих комнатах. Почитать, послушать музыку, подумать. По крайней мере, так считалось, в реальности же номера либо собирались в спортзале и общались, либо отсыпались. Естественно, без присмотра их не оставляли, но стычки всё равно случались: слишком замкнутый мирок, наполненный агрессией и безысходностью. Всем внушали одно и то же: эта база и эти тренировки — твой единственный шанс не сдохнуть. Держись за этот шанс. Борись, дерись, убивай за этот шанс. Станешь лучше среди таких же как ты волчат, такого же отребья, и все у тебя будет! Как в кино. Шикарные отели, шикарные автомобили, шикарная жизнь, наполненная приключениями. Но отберут только лучших.
Естественно, после такой накачки номера и не помышляли о сотрудничестве, и грызлись между собой.
113 сидел у себя в комнате. Лебедев постучал, подождал, не дождавшись ответа, постучал снова, громче. Дверь распахнулась. Номер 113 стоял на пороге, удивленно приподняв брови:
— Вы?
— Можно войти?
Мальчишка криво ухмыльнулся, отошел, пропуская, сам встал у двери, опершись плечом о косяк. Руки скрестил на груди, взгляд хмурый исподлобья.
— Ну?
Лебедев не торопясь осмотрел комнату. Захламить казенное помещение сложно, особенно если ты лишен личных вещей, но парень постарался. Неубранная постель, на столе, на полу, на кровати распечатки с теоретическим материалом. Тут же комплекты одежды, полотенца, обертки от питательных батончиков.
— Беспорядок — это следствие отсутствия должного воспитания или демонстрация пренебрежения к нашей организации в целом?
Смахнул с единственного стула влажное полотенце, сел.
— Присядь, нам нужно поговорить, — показалось, что парень так и останется сверлить его недружелюбным взглядом, но он отлепился от стены, перебрался на кровать.
— Ну? — повторил с вызовом.
Лебедев протянул ему отчеты:
— Это твои успехи за прошедшее время. Если посчитать баллы, то ты предпоследний в группе. — По тому, как парень набычился, сразу стало понятно: тон выбран неверный. Лебедев замолчал.
— Вам-то что? Последний, предпоследний — какая разница? Все равно все окажемся в одной заднице, — Артем злобно ощерился.
Какой же всё-таки он зверёныш, дикий и неприрученный. Но не глупый: в сказку о прекрасной жизни секретного агента не верит. Большого ума, чтоб понять неосуществимость подобного, не надо, но этот мальчик хотя бы дал себе труд задуматься и сделать выводы.
— Что ты имеешь в виду?
— А вы, типа, не понимаете! Вы ж нам лапшу на уши вешаете! Обещаете там… типа как в кино все будет, а сами за людей не считаете! Даже по именам не зовете, по номерам только! И своих имен не сообщаете. Меня мама как-то на лето в деревню к бабке отправила, так у нее в сарае поросенок был, Борька третий. Тоже с номером, чтоб легче было считать, какой под нож попадет.
Напускного безразличия больше не было, парень зло сверкал глазами, сжимал кулаки.
Его больше всего возмущают не суровые условия, не бешеный выматывающий ритм тренировок, а вот это… В нем не видят человека, личность. Это был шанс, и Лебедев интуитивно, не раздумывая, сделал то, что делать не следовало. Протянул руку:
— Меня зовут Валентин Юрьевич Лебедев. С этого дня я твой куратор. — Запоздало царапнула мысль: надо было хотя бы фальшивым именем назваться. Потом решил, что нет: неискренность и фальшь этот мальчик почувствовал бы сразу.
Артем осекся, посмотрел на протянутую руку, потом протянул свою, обхватывая ладонь, сжал пальцы. Не грубо, не пытаясь что-то доказать. Уверенное крепкое рукопожатие.
— Очень приятно… Валентин Юрьевич. Я Артем. Хотя вы, наверное, и так знаете.
— Знаю, — не стал отрицать Лебедев, — но чем больше я о тебе знаю, тем больше понимаю, что не знаю ничего.
— Чего? — в этот раз вопрос был не агрессивным, на лице искреннее непонимание.
— Видишь ли, Артем, мне показалось, что я понял, что ты за человек.
В ответ презрительно дрогнувший уголок губ, насмешливо сузившиеся глаза: ну и чего ты про меня можешь знать?
— Ты человек, для которого справедливость — не пустой звук. Который не может пройти мимо, если видит что-то неправильное. Методы у тебя, конечно, дурные, это я к тому, что машины надо уметь угонять. — Артем издал неопределенный звук, нечто среднее между фырканьем и хихиканьем, — Но, в общем и целом, я решил, что ты нам подходишь.
Теперь мальчишка слушал, и слушал внимательно. Лебедев помолчал, встал, прошелся по комнатке, дождался вопроса.
— Подхожу для чего? Нам же никто ничего не говорит толком! Натаскивают на что-то, как собак бойцовых, лепят пургу про службу Родине, долг, честь и большие бабки, и чего я думать должен?
Лебедев мысленно поставил Артему еще один плюс. Правильные вопросы у мальчика в голове.
— Конкретно ты нужен для определенного задания, у тебя типаж внешности подходящий, — Артем снова фыркнул:
— А рожа-то моя причем? Вам нужен механик, умеющий стрелять из узи и взламывать замки?
Лебедев снова помолчал, но сейчас пауза нужна была ему самому.
— Прости, Артем, сейчас я не могу тебе раскрыть детали готовящейся операции, — и вскинул руку, предупреждая возмущение:
— Сам посуди. Ты не стараешься, на занятиях не выкладываешься, хамишь инструкторам. Сейчас ты бесперспективен. — Закончил он жестко. — Мы дали тебе шанс, но ты им не пользуешься.
Артем снова пренебрежительно скривился, явно собираясь сказать что-то грубое, дерзкое, но Лебедев опередил:
— Почитай, — и протянул распечатанный конверт.
Артем достал приказ, прочитал, вскинул на Лебедева непонимающий взгляд, встряхнул головой, прочитал снова, уже медленнее, водя пальцами по строчкам.
— Это… что?
— Приказ о твоей ликвидации как материала, не окупающего затраты и лишенного необходимой потенциальной полезности.
— Чего? — вот теперь мальчишку проняло. В последние недели, подчиненные жесткому, но размеренному графику, было легко забыть о том, почему он здесь.
— Ты не оправдываешь надежд, Артем.
Мальчишка отложил приказ, сел, спустив ноги на пол, сгорбился, сжавшись в напряженный комок, потом вскинул голову:
— И что? Прямо сейчас… как это у вас называется?.. Ликвидируете? — у Артема в глазах вызов и страх. Ну конечно, страшно умирать. Но храбрится, подбородок выше, кулаки сжал. Еще и кинется, добровольно бычком на убой не пойдет.
— Ликвидация в мои обязанности не входит. — Лебедев физически ощутил, как Артем расслабился. Он сделал паузу, давая время привыкнуть к мысли, что сегодняшний день — не последний.
— Сегодня я здесь для другого.
— Типа агитировать снова, да? — Артем, уже злящийся на себя за пережитый испуг, снова хмурился, щетинился иголками.
Лебедев улыбнулся прямо в это насупленное нахмуренное лицо:
— Вообще-то нет, речь — это уж по привычке, извини.
— Зачем тогда? — улыбка насторожила еще больше, Артем снова подобрался, подозрительно сузил глаза.
Лебедев вышел в коридор, взял оставленную на перилах небольшую коробочку, снял крышку. Не торт, конечно, а то, что Юлька называла звонким словом «капкейк», хотя чем этот самый «капкейк» отличался от просто кекса, Лебедев так и не понял. Воткнул в кремовую шапочку свечку, зажег. Так и зашел обратно к Артему:
— С днем Рождения, Артем, у тебя ведь сегодня? Я подумал, что раз уж ты здесь по моей инициативе, и с друзьями отметить не можешь, то хотя бы так…
Он ждал, что Артем улыбнется, так, как на одной из фотографий, заразительной открытой улыбкой.
Артем молчал, его ничего не выражающее лицо словно окаменело, и сам он застыл в неестественной неподвижности, только пальцы с обломанными обкусанными ногтями сжимались и разжимались напряженно.
Лебедев осекся, пытаясь понять, где ошибся, в чем ошибся!
По всему ведь выходило, что бывший в далеком мирном прошлом домашний мальчик Тема до сих пор тоскует по близости и искренней привязанности! Все на это указывало: и фанатичная преданность друзьям, суррогат утраченной семьи, и стремление защищать слабых… Но… Неужто ошибся…
Артем сидел застывшей сгорбившейся фигурой, с обычно выразительного лица словно ластиком стерло краски и эмоции, только глаза сверкали неестественным влажным блеском.
— Это… мне? — голос глухой, словно говорить больно, будто кто-то пережал горло. Лебедев заметил, как учащается постепенно дыхание, неровное, рваное, как Артем пытается себя контролировать, забиться в свой бесстрастный кокон, только не может.
— Мне? — он замолчал, с силой провел ладонью по лицу, яростно потер глаза и снова уставился на Лебедева.
— Тебе.
— Зачем? Я… кто я вам?
— Артем, — Лебедев поставил капкейк на тумбочку, свечка горела, капли воска медленно стекали вниз, прожигая кремовую шапочку. — Я за тебя в некотором роде отвечаю — раз. Кто ты мне? Ты чрезвычайно перспективный молодой человек, в потенциал которого я верю — два. Поэтому очень тебя прошу, прекрати испытывать терпение тренеров и наставников, поверь, оно вовсе не безгранично. Я не хочу в следующий раз увидеть эту бумагу с печатью и подписью о выполнении. Я поручился за тебя сегодня. Понимаешь?
Несколько мгновений Артем вглядывался в его лицо, пытливо вопрошающе, потом порывисто кивнул, он попытался что-то сказать, но вдруг лицо его скривилось, он замотал головой, вскочил с койки. Прошелся по комнате. Вокруг него пульсировала какая-то ясно ощутимая энергия, что-то нервное, взрывное. Он снова замер, уставясь в стенку, Лебедев видел только напряженные плечи, взъерошенный вихрастый затылок, и не думая, не просчитывая, а по наитию протянул руку, приглаживая эти неожиданно мягкие вихры. Надо же… а казалось, только тронь — уколешься до крови. Артем оглянулся, глянул теперь уже совершенно дикими ошеломленными глазами, заморгал.
— Все, Артем, мне пора. — Лебедев опустил руку, не подавая вида, что произошло что-то из ряда вон. Ну, хотел парня успокоить просто. Может у них в организации всех так успокаивают. Подтыкают одеяла вечерами, приносят стакан теплого молока…
Артем провожал взглядом, он так и молчал, Лебедев видел такой взгляд раньше, у тех, кого прокрутили в центрифуге, словно и земля и небо поменялись местами, и не осталось в жизни точных надежных ориентиров, и все, на что надеялся когда-то, рассыпалось прахом, обернулось неверным миражом.
— Да… И вот еще что… Ты это съешь, пожалуйста, до вечернего обхода. Меня ведь по голове не погладят за то, что нарушаю режим питания.
— Хорошо! — от засиявшей во взгляде готовности сожрать этот несчастный кекс-капкейк вместе с горящей свечой, неприятно потянуло под ложечкой. Хотя глупости, конечно. Все сделано правильно, разыграно как по нотам. [/MORE]
-
-
19.10.2019 в 20:34-
-
19.10.2019 в 23:57-
-
21.10.2019 в 01:47-
-
21.10.2019 в 09:28